Для Лукашенко этот год дважды знаменательный — 15 лет исполняется с того дня, когда он впервые был избран президентом. Возвращаясь в те годы, Лукашенко впоминает: « Мне не было и сорока лет... Мне пришлось решать, надо было отвести вот этот осколок Советского Союза, очень технологичный, очень развитый, с мощной экономикой, с монстрами финишного производства — МАЗом, БелАЗом, МТЗ, деревообработкой и так далее. Все остановлено было, полки пустые в магазинах, люди — на площадях. Их уже разогрели наши националисты в то время, под определенными лозунгами...

Я помню, на завод "Горизонт" приехал, люди смотрят на меня, мальчика. Им и меня жаль, видят же, что я не могу объять необъятное, и плачут, что семью прокормить нельзя. И уже просят меня: "Ну, хотя бы 30 долларов, чтобы хоть как-то протянуть, хлеба купить и так далее". Жуткая была ситуация... У нас, я помню, за одни сутки в 18 раз подорожал хлеб».

Александр Лукашенко оценил нынешнюю ситуацию: «Я не скажу, что у нас нет проблем, и все богато живут. Ни в одной стране все богато не живут. Но здесь можно жить и здесь можно заработать, если ты хочешь.

Нормально можно заработать и немало можно заработать. Мы — транзитная республика. 100 миллионов тонн груза перемещается, представьте, с Запада в Россию, с России на Запад. 100 миллионов на 1000 километров пути. Обслуживать же надо эти грузы. Миллион человек можно занять, если люди желают обслужить этот товарный поток и на этом заработать. Мы и зарабатываем, и государство, и люди».


Про последние выборы, на которых за Лукашенко проголосовало 93%, он признался: «Когда меня просто начали давить, что мы фальсифицировали выборы. И я грубо сказал: "Да, фальсифицировали". Я отдал команду, чтобы не 93% было, а где-то там 80, я не помню, сколько. Потому что за 90 — это уже психологически не воспринимается. Но это была правда».


А у нас — Союзное государство. У нас есть совместные органы — Высший госсовет, союзный Совмин и прочее. Парламентское собрание. Ну, наверное, я слишком уж перебираю, когда иногда в открытую начинаю в адрес российских руководителей что-то говорить, но они этого заслуживают. Мы себе такого не позволяем, чтобы нас за это критиковали.


Про своего младшего сына Колю, с которым его часто можно увидеть вместе, Александр Григорьевич говорит:

«Так у меня судьба сложилась, это не потому что я пиарю. Откровенно вам скажу, что если меня нет дома, он не спит, не ест, это вообще не ребенок. Вот он привязан, как хвост, и это уже не первый год.

Я в зарубежную командировку вынужден его брать, потому что он не будет спать, он дойдет до изнеможения. Всё, со мной в самолете он поспит, поест — он привязан, и он привязан к отцу — ну что, я его должен отпихивать, он что, мне мешает?

Ну, было однажды, я говорю: "Коля, сядь рядом, ну не надо на колени, это же официальные переговоры". Он тут устроил скандал: "Нет, я хочу с тобой на колени. Ты мой папа, я хочу с тобой на колени".

Ну что тут скажешь, когда уже операторы сидят, журналисты, все — "Да ладно, сядь ты уже на колени". Или, я приезжаю к папе римскому, там невероятно, чтобы кто-то куда-то ребенка привел, такого еще не было, и я уже его взял, говорю: "Но будешь в коридоре". — "Хорошо, буду в коридоре, я хочу посмотреть на его военных". Приходим туда: "Папа, а где его охрана военная?" — "Да вот", — говорю. "Да какая это, — во весь голос, — военная охрана, это же какие-то клоуны!" Ну, они разодетые так. Я вижу, они так улыбаются.

И вот заканчивается разговор, и папа римский: "А где ваш маленький ребенок?" Я говорю: "Ну, где-то у вас в коридоре ходит там" — "А вы бы его могли позвать?" Я говорю: "Хорошо", и вот я тогда говорю: "Позовите" — переводчику. Заходит этот малыш... Как изменился этот человек, в возрасте, никогда не видевший детей! Смотрю, у него слезы на глазах, он Колю по головке гладит, а Коля не любит, вот от меня у него — по голове он любит, когда его гладят, только отец может по голове его там, — и он, смотрю, съежился, и я ему говорю: "Терпи. Терпи", говорю.

И этот папа римский забыл, что он папа римский, с этим малышом. Он ему подарки подарил, кстати, российский букварь. Чтобы учить русский язык...

Понимаете, вот душевная была атмосфера, забыли про меня там, Коля был там в центре внимания. Поэтому ну так сложилось в жизни, и что тут ерничать, я часто говорю: "Ну, некоторые своих жен таскают по всем этим визитам, некоторые собак приводят на переговоры" — никто никого не критикует.

Он в 5 лет, еще 5 лет нет, он все понимает, все знает, где что можно, где нельзя. Поэтому это уже, знаете, как, может, грубо скажу, как талисман мой, это мой крест, вот я его несу. И знаете, давайте так откровенно, я часто думаю — ну, мог бы я не показывать, вырезали бы операторы.

Но скажите, а сколько у нас, у России и у Беларуси, детей вот таких, как "внебрачный сын президента", как у нас говорят. Сколько у нас таких детей? А сколько у нас брошенных детей? Так пусть это будет примером тому, коль уж в жизни так сложилось, что у тебя родился ребенок, не важно, как он родился.

Вот тут Путин сказал: "Это от Бога". Так чего я должен то, что Богом дано, прятать? ...Вы знаете, извините за нескромность, как мне часто те, кто меня знает, говорят: "Таких отцов не бывает".

И действительно, я и старших своих детей безумно любил. Если у меня маленький ребенок — все, я забываю о какой-то там любви, о чем-то, у меня есть работа и у меня есть ребенок, я ну до бешенства люблю детей. Это и старших касалось, и этого ребенка касается, это святое».